Неточные совпадения
Зачем же оскорблять благородные
личности, как
делает негодяй Заметов?
— Вы обвиняете Маркса в том, что он вычеркнул
личность из истории, но разве не то же самое
сделал в «Войне и мире» Лев Толстой, которого считают анархистом?
— Я не купец, не дворянин, я вне сословий. Я
делаю тяжелую работу, защищая права
личности в государстве, которое все еще не понимает культурного значения широты этих прав.
«Воспитанная литераторами, публицистами, «критически мыслящая
личность» уже сыграла свою роль, перезрела, отжила. Ее мысль все окисляет, покрывая однообразной ржавчиной критицизма. Из фактов совершенно конкретных она
делает не прямые выводы, а утопические, как, например, гипотеза социальной, то есть — в сущности, социалистической революции в России, стране полудиких людей, каковы, например, эти «взыскующие града». Но, назвав людей полудикими, он упрекнул себя...
Она не теряла из вида путеводной нити жизни и из мелких явлений, из немудреных
личностей, толпившихся около нее,
делала не мелкие выводы, практиковала силу своей воли над окружавшею ее застарелостью, деспотизмом, грубостью нравов.
Удивление это росло по мере того, как Райский пристальнее изучал
личность этого друга Веры. И в этом случае фантазия сослужила ему обычную службу, осветив Тушина ярко, не
делая из него, впрочем, никакого романтического идеала:
личность была слишком проста для этого, открыта и не романтична.
— Уж позволь мне знать лучше тебя, — продолжала тетка. — Видите ли, — продолжала она, обращаясь к Нехлюдову, — всё вышло оттого, что одна
личность просила меня приберечь на время его бумаги, а я, не имея квартиры, отнесла ей. А у ней в ту же ночь
сделали обыск и взяли и бумаги и ее и вот держали до сих пор, требовали, чтоб она сказала, от кого получила.
Русский человек не ставил себе задачей выработать и дисциплинировать
личность, он слишком склонен был полагаться на то, что органический коллектив, к которому он принадлежит, за него все
сделает для его нравственного здоровья.
— Люди, говорящие разные пустяки, могут говорить о нем, как им угодно; люди, имеющие правильный взгляд на жизнь, скажут, что вы поступили так, как следовало вам поступить; если вы так
сделали, значит, такова была ваша
личность, что нельзя вам было поступить иначе при таких обстоятельствах, они скажут, что вы поступили по необходимости вещей, что, собственно говоря, вам и не было другого выбора.
Без сомнения, не место было Прудона в Народном собрании так, как оно было составлено, и
личность его терялась в этом мещанском вертепе. Прудон в своей «Исповеди революционера» говорит, что он не умел найтиться в Собрании. Да что же мог там
делать человек, который Маррастовой конституции, этому кислому плоду семимесячной работы семисот голов, сказал: «Я подаю голос против вашей конституции не только потому, что она дурна, но и потому, что она — конституция».
Под их наитием выискались две-три
личности — из молодых да ранние, которые пробовали
делать опыты, но из них ничего путного не вышло.
Он еще не
делает различия между индивидуумом и
личностью.
Он не
делает философского различия между индивидуумом и
личностью и индивидуум понимает слишком биологически; целостный индивидуум у него носит совершенно биологический характер.
С этим бессилием постигнуть тайну свободы и ее
сделать основой жизни связана неспособность постигнуть тайну
личности.
Родовые религии
сделали возможными первые стадии человеческой истории; в них открылись элементарно необходимые истины; но откровения о
личности и ее идеальной природе в них не было еще, не настало еще для этого время.
Когда все будет в порядке, когда решения всегда будут в законе, когда закон основан будет на истине и заклеплется удручение, тогда разве, тогда
личность может
сделать разврат.
Но дать ей настоящее, человеческое развитие значило бы признать права ее
личности, отказаться от самодурных прав, идти наперекор всем преданиям, по которым сложился быт «темного царства»: этого Русаков не хотел и не мог
сделать.
Таким образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против воли показал нам, что пока существуют самодурные условия в самой основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные
личности ничего хорошего не в состоянии
сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
Это был, что называется, шулер воинствующий, шулер способный,
сделав подлость, не ускользать, а обидеться за первое замечание и неотразимо стремиться расшибить мощным кулачищем всякую
личность, которая посмела бы пикнуть не в его пользу.
Вообще, это одна из тех
личностей, без совета с которыми, при крепостном праве, помещики шагу не
делали, которых называли «министрами» и которые пользовались привилегией"говорить правду", но не забываться, подобно тем своим знатным современникам, которые, в более высокой сфере, имели привилегию
Темные молодые
личности делали мне из вяза луки и самострелы; высокий штык-юнкер с красным носом вертел меня на воздухе, как щепку, приучая к гимнастике. Только «профессор» по-всегдашнему был погружен в какие-то глубокие соображения, а Лавровский в трезвом состоянии вообще избегал людского общества и жался по углам.
Что бы женщина ни
сделала с тобой, изменила, охладела, поступила, как говорят в стихах, коварно, — вини природу, предавайся, пожалуй, по этому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай на
личность женщины ни словом, ни делом.
И не нужно это мне, и не могу я этого
делать не потому, что мне, моей
личности так хочется, а потому, что этого не хочет тот, кто послал меня в жизнь и дал мне несомненный закон для руководства в этой жизни».
По дороге приходилось, правда, раздавить репутацию женщины, как-то жаль, но что
делать? Есть важные случаи, в которых
личности человеческие приносятся на жертву великим планам!
Да что вы мне рассказываете, Зоя Денисовна! Его в Москве вовсе нету. Скажем объективно: подбросил вам бумажку из Фарфортреста и смылся на весь год. Мифическая
личность. А мне из-за вас общее собрание сегодня такую овацию
сделало, что я еле ноги унес. Бабы врут — ты, говорят, Пельц укрываешь. Ты, говорят, наверное, с нее взятку взял. А я — не забудьте — кандидат.
Я был светлою
личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, — и думал, что
делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!
— Да-а, — задумчиво заговорила девушка, — с каждым днем я все больше убеждаюсь, что жить — трудно… Что мне
делать? Замуж идти? За кого? За купчишку, который будет всю жизнь людей грабить, пить, в карты играть? Не хочу! Я хочу быть
личностью… я —
личность, потому что уже понимаю, как скверно устроена жизнь. Учиться? Разве отец пустит… Бежать? Не хватает храбрости… Что же мне
делать?
Вспыхнувшая в нем страсть
сделала его владыкой души и тела женщины, он жадно пил огненную сладость этой власти, и она выжгла из него все неуклюжее, что придавало ему вид парня угрюмого, глуповатого, и напоила его сердце молодой гордостью, сознанием своей человеческой
личности.
Подумай, — желая
сделать из себя человека ценного, я всячески обесценивал свою
личность…
Личность и положение Зайончека возбуждали внимание и любопытство всех голубей и голубок этой парижской голубятни, но никто не имел этого любопытства настолько, чтобы упорно стремиться к уяснению, что в самом деле за птица этот m-r!e pretre Zajonczek и что такое он
делает, зачем сидит на этом батиньольском чердаке?
— Что ж прямо и искренно говорить!.. — возразил Миклаков. — Это, конечно, можно
делать из честности, а, пожалуй, ведь и из полного неуважения к
личности другого… И я так понимаю-с, — продолжал он, расходившись, — что князь очень милый, конечно, человек, но барчонок, который свой каприз ставит выше счастия всей жизни другого: сначала полюбил одну женщину — бросил; потом полюбил другую — и ту, может быть, бросит.
Другие стояли еще за чеха [Так как и место действия, и время довольно определенны, то считаю нужным
сделать категорическую оговорку, что
личность, о которой идет речь, совершенно вымышленная.
— По-моему, ты совершенно неправильно объясняешь сам себя, — начал он. — Ты ничего осязательного не
сделал не по самолюбию своему, а потому, что идеал твой был всегда высок, и ты по натуре своей брезглив ко всякой пошлости. Наконец, черт возьми! — и при этом Тюменев как будто бы даже разгорячился. — Неужели всякий человек непременно обязан служить всему обществу? Достаточно, если он послужил в жизни двум — трем
личностям: ты вот женщин всегда очень глубоко любил, не как мы — ветреники!
— Прошу вас обо мне не заботиться! — продолжал Лаевский. — Не обращайте на меня внимания. И кому какое дело до меня и до того, как я живу? Да, я хочу уехать! Да, я
делаю долги, пью, живу с чужой женой, у меня истерика, я пошл, не так глубокомыслен, как некоторые, но кому какое дело до этого? Уважайте
личность!
Вообще вся его
личность много помогала ему в его делах. Кредитор, который отказал бы другому, верил ему. Приказчик, староста, мужик, который
сделал бы гадость, обманул бы другого, забывал обмануть под приятным впечатлением общения с добрым, простым, и главное, открытым человеком.
Распад
личности — распадом, но все же я
делаю попытки воздерживаться от него. Например, сегодня утром я не
делал впрыскивания (теперь я
делаю впрыскивания три раза в день по три шприца четырехпроцентного раствора). Неудобно. Мне жаль Анны. Каждый новый процент убивает ее. Мне жаль. Ах, какой человек!
История деяния духа — так сказать,
личность его, ибо «он есть то, что
делает» [«Philos. des Rechts»] — стремление безусловного примирения, осуществление всего, что есть за душою, освобождение от естественных и искусственных пут.
До сих пор я имел честь представлять губернского льва или в обществе, или в его интересных беседах с дамами, или, наконец, излагал те отзывы, которые
делали о нем эти дамы; следовательно, знакомил читателя с этим лицом по источникам весьма неверным, а потому считаю нелишним хотя вкратце проследить прошлую жизнь, в которой выработалась его представительная
личность, столь опасная для местных супругов.
Никогда ни один народ, ни в древней, ни в новой истории, не
делал таких внезапных отречений от своей народности вследствие воли одной
личности.
Некоторые передовые
личности и честные характеры
делают опыт свободного сожительства мужчин и женщин на новых своеобразных основах.
Венеровский. Да там мошенника одного поймали — старшина было хотел стащить деньжонки клубные, но поймали, уличили. Да ведь все больше плуты, хе, хе! Ну вот и радуешься, как замечаешь, что хоть немного начинают сквозь эти крепкие лбы проходить идеи прогресса, сознание чести и человеческое чувство, хотя немножко. Да, как хотите, а и одна честная
личность, и то как много может
сделать. Вот на себя посмотрю, что ж мне скромничать, хе, хе!
Петруша. Я выразил убеждение, что вы мальчишка… иг!.. а не я. Вы не признаете… иг!.. свободы
личности, иг!.. вот вам… Я глупо
сделал только, что выпил это вино… иг!.. и от него мне дурно… иг!.. а то бы я вам высказал… иг!.. иг!.. такие убеждения, что вы бы удивились очень… иг!.. Я спать хочу. (Садится и засыпает.) (Сквозь сон.) Преграда… иг!.. инди… ви… ду… иг!.. иг!..
Катерина Матвеевна(к Венеровскому).Нет, позвольте, позвольте! Во мне столько возникло идей по случаю посещения этой школы! Является вопрос: что вы хотите
сделать из этих
личностей? Признаете ли вы развитие каждого индивидуума за несомненное благо, или развитие единицы без общественной инициативы может повредить этим единицам в силу существующего ненормального порядка?
У ней есть не только доброта, по которой она жалеет плачущую девочку, но и зачатки уважения к человеческим правам и недоверие к [насильственному] праву собственного произвола: когда ей говорят, что можно заставить Игрушечку
делать, что угодно, она возражает: «А как она не станет?» В этом возражении уже видно инстинктивное проявление сознания о том, что каждый имеет свою волю [и что насилие чужой
личности может встретить противодействие совершенно законное].
Произвела жизнь наша, много лет тому назад известный разряд
личностей; лет двадцать тому назад художники их приметили и описали; теперь критике опять пришлось обратиться к разбору произведений одного из этих художников; вот она сгруппировала, с картин художника, несколько
личностей, кое-что обобщила,
сделала кое-какие выводы и замечания…
«Есть люди, которые должны трудиться для того, чтобы я мог жить в довольстве и спокойствии; если они этого не
делают, я должен принудить их, — а самая лучшая принудительная мера — собственноручная расправа с
личностью или же телесное наказание более солидного характера, иногда даже с «кошечками», как у Михаила Максимыча».
Если
личность занималась какой-нибудь специальностью и
сделала открытия, то об этих открытиях можно еще говорить, потому что они способствуют общему ходу развития человечества.
У нас еще недостаточно развито уважение к нравственному достоинству отдельных
личностей; у нас еще нередко можно слышать такое рассуждение: «Он мне ничего худого не
сделал; могу ли я назвать его негодяем?» Или такое...
Он сочинил бы замысловатый циркулярчик, с красноречивыми фразами и гуманными взглядами, в таком смысле: «Трезвость, дескать, очень похвальна, и препятствовать ей не следует; но
личность человека священна, и потому
делать какие-нибудь обязательные постановления относительно трезвости не дозволяется; вследствие чего, дескать, и предлагается, кому следует, наблюдать за тем, чтобы распространение трезвости совершалось само собою, а не вследствие обязательных мирских приговоров, стесняющих и насилующих свободную волю человека».
Нет ничего важнее внутренней работы в одиночестве с богом. Работа эта в том, чтобы останавливать себя в желании блага своей животной
личности, напоминать себе бессмысленность телесной жизни. Только когда один с собой с богом, и можно
делать это. Когда с людьми, тогда уже поздно. Когда с людьми, то поступишь хорошо только тогда, когда заготовил способность самоотречения в уединении, в обществе с богом.